Принили ли проект о семейное бытовом насилие

Попова, как и Давтян, с появившейся в документе формулировкой не согласна. Она отмечает, что побои или причинение вреда здоровью относятся к административным правонарушениям, проверка по которым может занимать от 10 до 30 суток. Это, по мнению Поповой, лишает жертв агрессии «мер защиты и социальной поддержки в самой острой и опасной фазе конфликта». Кроме того, при угрозах или легком уроне здоровью жертвы к агрессору не применимы меры, связанные с лишением свободы, и это оставляет потерпевшую сторону без защиты.

• Отсутствие защиты для партнеров, официально не состоящих в браке. В списке лиц, подвергшихся насилию, которые должны охраняться законом, фигурируют только бывшие и нынешние супруги, а также живущие вместе родственники (включая не кровных).

Например, под определение «психологическое насилие», в числе прочего, подпадает «высказывания угроз совершения насилия по отношению к родственникам, знакомым или домашним животным», «преследование» (в реальности как преследование может расцениваться контроль со стороны родителей за поведением, местонахождением, занятиями и кругом общения ребёнка), а также любое «умышленное воздействие на психику человека». Причём такое ужесточение ответственности будет распространяться исключительно на сферу семейных отношений, чем опять же поставит её в неравное положение с иными областями жизни человека.

В действительности это будет выглядеть так: если вам, к примеру, нагрубили на улице — это грустная реальность жизни, а если в семье — «психологическое насилие» и правонарушение.

Это означает, что государственные учреждения и НПО должны действовать не в одиночку, а работать на основе соглашений о сотрудничестве».

Конвенция требует от государств, в частности:

— «обеспечить, чтобы насилие в отношении женщин преследовалось в уголовном порядке и соответствующим образом наказывалось»;

— «обеспечить, чтобы акты насилия нельзя было оправдать ссылками на культуру, традиции, религию или так называемые «соображения чести»».

Конвенция требует, чтобы присоединившиеся к ней государства ввели уголовную или иную юридическую ответственность за домашнее насилие (физическое, сексуальное, психологическое или экономическое).

«Конвенция посылает четкий сигнал о том, что насилие в отношении женщин и домашнее насилие – это не вопросы частной жизни.

Западной Европы, и рассматривается в качестве одной из наиболее эффективных профилактических мер, позволяющих снизить риски перерастания семейно-бытового насилия в уголовные преступления.

Однако законопроект вызывает и многочисленные вопросы, связанные, в первую очередь, с возможным влиянием на семейную жизнь россиян в случае его принятия. Ведь государство получает больше возможностей для контроля событий, происходящих в самой приватной части жизни российского общества – в семейной сфере, в отношениях между мужем и женой, родителями и детьми.

Безусловным плюсом принятия данного закона является его высокая профилактическая значимость: лица, склонные к семейно-бытовому насилию, поймут, что в случае дальнейшего подобного поведения им могут запретить любые контакты со своими родственниками, являющимися жертвами этого насилия.

Закона о профилактике домашнего насилия в 2019-2020 годах, является охранный ордер.

Он позволяет разобщить жертву и агрессора:

1. При обращении в полицию по поводу домашнего насилия правоохранительные органы выдают предписание, которое разрешает агрессору находиться на одной территории с жертвой, но запрещает причинять ей насилие.
2. Предписание действует до принятия судом решения: выдавать охранный ордер или нет.
3. Если ордер будет выдан, то агрессор будет вынужден покинуть жилье, в котором он проживал с жертвой, даже если он является его собственником.

Предполагается, что такая мера окажется эффективной, чтобы предупредить дальнейшее домашнее насилие в семье.

Чем руководствуются противники нового закона

Законопроект базируется на опыте других стран по данному вопросу, но в РФ нашлось немало тех, кто выступает против закона.

Законопроект наделяет неопределённое число общественных организаций (в том числе НКО, связанные с международной правозащитной деятельностью и иностранным финансированием) правом контролировать семейные отношения, выявлять семейно-бытовое насилие и оценивать его.

6.Уходом судов на второй план в вопросе изъятия детей и определения их местожительства. Об этом говорит тот факт, что судам в вопросах принятия решений с момента обнаружения «факта насилия» даётся крайне маленький срок, а документы полностью готовятся социальными службами или НКО, где отражается именно их видение ситуации.
А чтобы простой обыватель не разобрался сразу и не понял бы всей опасности, вместо прямого указания на возможность изъятия детей законопроектом вводится такой вид судебного защитного предписания, как «запрет на преследование потерпевшего».

Санкт-Петербург

34. Благотворительный Фонд «Выход в Петербурге» (Центр «Антон тут рядом»), г. Санкт-Петербург

35. Проект «Юристы за равные права», г.
Санкт-Петербург

36. Межрегиональное общественное движение «Российская ЛГБТ-сеть»

37. Правозащитный проект «Женщина. Тюрьма. Общество», г.

Санкт-Петербург

40. Проект поддержки и помощи пережившим инцест или сексуальное насилие в детстве «Тебе поверят», г. Санкт-Петербург

41. ОРОО «Центр охраны здоровья и социальной защиты „СИБАЛЬТ“», г.

Омск

42. Сообщество гендерных психологов и сексологов, г. Москва

43. Инициативная группа «Феминитив», г.

Калининград

44.

В заключении хотелось бы особо отметить, что продвигаемый в России закон о семейно-бытовом насилии есть не что иное, как калька с западных норм и законов.

Читать также: В ОП РФ Россию призвали отказаться от пола в пользу «гендера»

Давайте вчитаемся в документ, который называется «Конвенция Совета Европы о предупреждении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. Стамбульская конвенция» (https://rm.coe.int/1680464e75).

«Конвенция призывает вовлекать в работу по борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием все соответствующие государственные учреждения и службы для того, чтобы эта деятельность велась скоординировано.

В статье Екатерины Поповой, опубликованной 21 августа в журнале Cosmopolitan, под заголовком «»Будут сажать за шлепки»: пять мифов про закон о домашнем насилии», колумнистка-феминистка героически разоблачает созданные ею же самой мифы, опровергая один вымысел и подменяя его другим вымыслом.

Екатерина сетует на то, что многие не читали текст «новеллы, либо строят свою аргументацию в расчёте на людей, которые знают только её название». Но каким образом она предлагает «отличить правду от художественного вымысла и спекуляций»?

Автор сразу же берет быка за рога и заявляет, что призванный бороться с домашним насилием закон «направлен на то, чтобы предотвращать преступления, а не наказывать за них», основывается «не на репрессиях, а на превентивных мерах, которые позволят избежать любых смертей».

Профилактический потенциал данного закона также весьма сомнителен, учитывая, что очень схожие законы за рубежом были приняты уже давно, а ситуация с преступностью в семье гораздо более опасна по сравнению с российской действительностью.

В то же время много лет подряд многие учёные предлагают по-настоящему эффективные меры борьбы с преступным насилием, в первую очередь, выступая за необходимость возвращения в практику контроля и принудительного лечения от алкоголизма и наркомании для лиц, совершивших насильственные правонарушения. Но либеральные защитники наркоманов, кричащие о защите прав личности и невозможности её принуждения, так убедительно влияют на депутатов, что не дают это реализовать.

Борьба с насилием должна начинаться не с семьи, а с общества в целом, учитывая, что именно масштабы несемейного насилия существенно выше.